* * * Искусство перевода запредельных Реалий в живописные пласты. Цвет золотой дан цветом высоты И мудрой силы, и созвучий цельных. Цвет ангельского пения каков? Из чаши чаш кто может причащаться? Яснее станет тайнопись миров Чрез живопись – и их сплошное счастье…
ЯСЛИ Серыми пещеры были стены Изнутри, снаружи чернота – Чернота кружила несомненно Ангельскими образами та. Но зрачок наш не устроен, чтобы Видеть лёгкий очерк высших крыл. Ясли – это отрицанье гроба. Что Иосиф там, в углу накрыл? (Во дворе спилили старый тополь, в Африке разбился самолёт – сумму всех событий – их не много ль? – круг единый глубиной вберёт.) Ясли…А волхвы идут откуда? Караван, верблюды и ослы. Сколь возможно осознанье чуда, Коль реально всё – тюки, мослы? Ярок свет, идущий от пещеры. Ясли света обещают нам Измененье центра силы, меры Восприятья. Обещают храм.
ПОЭМА О ХРИСТЕ Репродукция Мантеньи или Гольбейна – где тело, как пейзаж. Мы привыкли к искажённой были, К мёртвой яви и пейзаж сей – наш.
Как Христа мы снова распинаем, И не Казандзакиса роман Истовые суетой – читаем. Мёртв Христос – и это наш изъян.
Жив Христос – и небеса над нами Суммою сияний – жив Христос – Утверждают. Ласковы с грехами, Не стяжаем мы духовных роз.
Воды Иорданские блистают Жаркою и золотой парчой, И крещеньем света обнимают Сына Человеческого – стой!
Сына Человеческого данный К обоженью путь не повторим! В нашей современности обманной – Был бы так нелеп. Иди же им!
Голубь в небе нежно золотится. Божий сын на проповедь идёт. Чёрные кругом, тупые лица, Бледных дел пустой круговорот.
Как ему, рождённому в пещере Царскую стяжать, густую власть? Ехали волхвы, в событье веря. Ада зря алкала жертвы пасть.
Ехали по синему – и круглый – Снегу на верблюдах и ослах. Пастухи шли – ночь цвела абсурдной, Непонятной радостью в сердцах.
…в офисе закручена афера, Руки потирает толстый босс. Есть же, есть и преступлений мера. В сердце ли у всех рождён Христос?
Майстер Экхарт утверждал: Родиться В Вифлееме мог и тыщу раз – Коли в сердце вашем не случится То рожденье – ни о чём рассказ.
Вот в Египет бегство ключевое, Ибо ангел возвещал его. Что же дальше? Сердце беспокоя Думаешь? Событий вещество
Тщишься ощутить – иль на Востоке Мудрость света постигал Христос? Но о том евангельские строки Умолчат. Однако, есть вопрос.
Вот огонь чудесного улова – Ребе приобрёл учеников. Искушения в пустыне слово Света отменило. Много слов Знаем мы, считая, что в союзе Оные с извечным Словом Слов. Честолюбье кто теперь обузе Уподобит? Мало кто готов.
…войны пёрли яро на реальность, Войны, где за веру лили кровь. Стрелы, копья, будто жизнь – банальность, И искажена окрест любовь.
В Иерусалим Христос входящий, Вот от алчных очищает храм. Вечери звучанье – настоящей, Не узнать такую людям, нам.
Кем Аримафейский был Иосиф, Кровь Христа собравший в чашу чаш? Бытия долг действием исполнив В горький, запредельно сложный час. Ты велик, Христос – я знаю, знаю, Я – писатель – черезмерно мал. И – не за тебя, увы, страдаю, Суммою дурных ужален жал.
Ты велик – к тебе я припадаю, Животворно слово! Оживи Душу, коль её не постигаю – Коль она в грехах, почти в крови?
Сад, огнями полный, и пылают Факелы в руках солдат, и вот Взят Христос, и страсти прободают Люд – его полно, чего-то ждёт.
Суд Пилата – суд не суд по сути. А легионеров бы послал Под зилотов их одев…Но путь сей Невозможен, пусть Пилат алкал Нищего освободить такого. Но Закон высот не изменить.
Ежели Христос пришёл от слова, То по слову и событьям быть.
Бичевали, ярые, глумились, И венец терновый соплели. И в багровом облаке резвились Гнева – плотяных забот кули.
Шёл Христос, он шёл, крестом сгибаем, В капсулы в песке творилась кровь. Кровь святая… Хохот, острых баек Рвань, и любопытство – где ж любовь?
Шаровой её объём над нами. Нищим кто сегодня подаёт? Кто греха боится? Что ж – не пламя: Грех приятен, он едва ль сожжёт.
Шаровой объём любви над нами. Лабиринтом мук идёт Христос. Что вражду мы подняли на знамя Неуменья нашего вопрос – Неуменья подлинное видеть, Сущность отделить от мишуры. Поклоняйся! Вот тебе рок-идол! Радуйся – жизнь это род игры.
Церкви христианские не могут Трещины любовью исцелить. Нам своё важнее, утром – йогурт, И вообще мы любим сладко жить.
Мы святее! Ко Христу мы ближе! Межцерковный диалог нейдёт. Ничего не видим выше крыши. Не сужу я – размышляю. Вот.
Вот Христос идёт, крестом сгибаем. Вот распят. Воскрес. Лучится свет. Мы растём – и мерно созидаем Жизни сад. И вариантов нет.
Поэма о Христе Репродукция Мантеньи или Гольбейна — где тело, как пейзаж. Мы привыкли к искажённой были, К мёртвой яви и пейзаж сей — наш.
Как Христа мы снова распинаем, И не Казандзакиса роман Истовые суетой — читаем. Мёртв Христос — и это наш изъян.
Жив Христос — и небеса над нами Суммою сияний — жив Христос — Утверждают. Ласковы с грехами, Не стяжаем мы духовных роз.
Воды Иорданские блистают Жаркою и золотой парчой, И крещеньем света обнимают Сына Человеческого — стой!
Сына Человеческого данный К обоженью путь не повторим! В нашей современности обманной — Был бы так нелеп. Иди же им!
Голубь в небе нежно золотится. Божий сын на проповедь идёт. Чёрные кругом, тупые лица, Бледных дел пустой круговорот.
Как ему, рождённому в пещере Царскую стяжать, густую власть? Ехали волхвы, в событье веря. Ада зря алкала жертвы пасть.
Ехали по синему — и круглый — Снегу на верблюдах и ослах. Пастухи шли — ночь цвела абсурдной, Непонятной радостью в сердцах.
... в офисе закручена афера, Руки потирает толстый босс. Есть же, есть и преступлений мера. В сердце ли у всех рождён Христос?
Майстер Экхарт утверждал: Родиться В Вифлееме мог и тыщу раз — Коли в сердце вашем не случится То рожденье — ни о чём рассказ.
Вот в Египет бегство ключевое, Ибо ангел возвещал его. Что же дальше? Сердце беспокоя Думаешь? Событий вещество
Тщишься ощутить — иль на Востоке Мудрость света постигал Христос? Но о том евангельские строки Умолчат. Однако, есть вопрос.
Вот огонь чудесного улова — Ребе приобрёл учеников. Искушения в пустыне слово Света отменило. Много слов Знаем мы, считая, что в союзе Оные с извечным Словом Слов. Честолюбье кто теперь обузе Уподобит? Мало кто готов.
... войны пёрли яро на реальность, Войны, где за веру лили кровь. Стрелы, копья, будто жизнь — банальность, И искажена окрест любовь.
В Иерусалим Христос входящий, Вот от алчных очищает храм. Вечери звучанье — настоящей, Не узнать такую людям, нам.
Кем Аримафейский был Иосиф, Кровь Христа собравший в чашу чаш? Бытия долг действием исполнив В горький, запредельно сложный час. Ты велик, Христос — я знаю, знаю, Я — писатель — черезмерно мал. И — не за тебя, увы, страдаю, Суммою дурных ужален жал.
Ты велик — к тебе я припадаю, Животворно слово! Оживи Душу, коль её не постигаю — Коль она в грехах, почти в крови?
Сад, огнями полный, и пылают Факелы в руках солдат, и вот Взят Христос, и страсти прободают Люд — его полно, чего-то ждёт.
Суд Пилата — суд не суд по сути. А легионеров бы послал Под зилотов их одев... Но путь сей Невозможен, пусть Пилат алкал Нищего освободить такого. Но Закон высот не изменить.
Ежели Христос пришёл от слова, То по слову и событьям быть.
Бичевали, ярые, глумились, И венец терновый соплели. И в багровом облаке резвились Гнева — плотяных забот кули.
Шёл Христос, он шёл, крестом сгибаем, В капсулы в песке творилась кровь. Кровь святая... Хохот, острых баек Рвань, и любопытство — где ж любовь?
Шаровой её объём над нами. Нищим кто сегодня подаёт? Кто греха боится? Что ж — не пламя: Грех приятен, он едва ль сожжёт.
Шаровой объём любви над нами. Лабиринтом мук идёт Христос. Что вражду мы подняли на знамя Неуменья нашего вопрос — Неуменья подлинное видеть, Сущность отделить от мишуры. Поклоняйся! Вот тебе рок-идол! Радуйся — жизнь это род игры.
Церкви христианские не могут Трещины любовью исцелить. Нам своё важнее, утром — йогурт, И вообще мы любим сладко жить.
Мы святее! Ко Христу мы ближе! Межцерковный диалог нейдёт. Ничего не видим выше крыши. Не сужу я — размышляю. Вот.
Вот Христос идёт, крестом сгибаем. Вот распят. Воскрес. Лучится свет. Мы растём — и мерно созидаем Жизни сад. И вариантов нет.
Орган — система корневая Музыки, что стремится ввысь, Архитектуру оставляя Внизу, где наши дни сплелись.
Но человек и сам система, Иль сумма многих величин. Надёжна стержневая тема — Даётся голосом глубин.
А сумма сумм — вселенной недра, И вместе с тем — она сама. И дух живой откроет щедро Нам золотые закрома.
2
Отталкиваться от того, Что есть — порой такое бремя. Готическое торжество Справляет угловатый Бремен. Из крыш, соборов и ветвей Гнездом закручен старый город. Не обойдёшься без вестей Своих фантазий, если молод. Взгляд вглубь, в сознание своё Такие дебри открывает! Спокойное житьё-бытьё Как чёрный омут испугает. Жир на душе? Да нет, легка, Её свеченья, жаль, не вижу. Порой всего одна строка В просторы дали выдаст визу. В такую даль, где облака Свой войлок отдают низине. Тогда откроются — пока Я их не видел и в помине —
ВРЕМЯ СОБИРАТЬ КАМНИ Приходит время собирать Давно разбросанные камни. Как собирать? Едва ль руками – Но мысли высотой ровнять. Кривые мысли – и они Корнями в душу прорастают. Их страсти густо удобряют – На страсти столь богаты дни. Тех мыслей выровняешь рост? Их лучше вырвать сорняками. Вот так и соберёшь ты камни, И тем построишь к звёздам мост.
Дамы и господа! вы, вероятно, забыли, Что ваш прогресс, компьютеры и т.п. Моё существование в мире не отменили. И тела ваши по-прежнему сродни скорлупе. Что из того, что вы летаете в космос? Высадились на Луне и в атом проникли? Вы Как были, так и остались системой косной, Смотрю на ваши усилия, и говорю – увы. Думаете оттянуть мой приход, изобретая Препараты новые, капсулы и т.д. А у меня одежда всегда золотая, И я, изъяв вас из тела, помещаю вас на звезде. На одной из них, в общем – в других пределах. И только я знаю к чему человек готов. А у вас по-прежнему болтунов в избытке умелых, Что не ведая сути, тратят тысячи слов.
ПОЧТИ ПСАЛМЫ 1 Блажен муж, Не сидевший в совете Нечестивых. Не терзавший душу к тому ж Мечтою властных и сребролюбивых.
Лишь о Господе мысли его, О законе Господнем. Нечестивцев коротко торжество – И предстанет оно беззаконным.
2 Бежал Давид, бежал от сына, Его хранил Господен щит. На струнных пел, познал глубины Реального певец, пиит. Какая псалмопевцу ноша? Ничто не будет тяжело. И день его всегда хороший, Коль света велико крыло.
3 В Боге успокоенье, В Боге всех разрешенье Бед – вернее, их нет, Ибо славен Божественный свет. Славьте, славьте на струнных! Да не будет меж вас безумных, Обретающих города Вместо слова Божьего. Да. Аллилуйя! Славься! Ибо Твоё есть царство, Века все твои – Источник любви.
4 В прославлении Бога Человек обретёт Чистоту для итога Жизни, полной забот.
Прославление Бога – Светопись бытия. И прямая дорога Ко свободе от «я».
Ежели нас упрекнут в фарисействе – Что ж, мы умрём без вины.
Лестница винтовая Каменная замшела, Чёрные вижу щели Между ступеней её.
Окрестно величье Египта – Или другой Империи, Макроимперии света, Что не уйдёт в забытьё.
Посвящение посвящённых Насколько оно возможно?
Вера для обречённых! – Представление это ложно.
За ступенями нижний зал – Ты должен его пройти, Чтобы подъём глаза Светом наполнил – пути.
Мистериален мир – Детство – как чистота, Наивность противу мессы Пола – и высота Мечтаний. И винтовая Лестница вверх ведёт, Пролётами нарастая, Рост души подъём и даёт.
Выгляни из окна – снег, Москва, фонари – Мистерия где дана? Не знаешь – не говори.
Мистерия сфер всегда – в нас, в наших душах она, Над головами нашими, Пейте полными чашами Мистериальный напиток. Сжигайте возможность улыбок, Серьёзна любовь К свету – Что кровь Первых – давно – христиан, Укреплявшая свет.
Вне мистерии нет Ничего. Жизнь вне её – воплощённый изъян.
ПОВЕСТЬ О ХРИСТЕ (стихотворение в прозе) Алмазами неба сложена повесть о пути Иисуса. Тихая лачуга, мать около двери, Иосиф за верстаком, и сладкий-сладкий запах стружки, сонно-тёплый аромат детства…Римский воин проходит по улице… Вёл ли путь Иисуса на Восток, к световой бездне древних, могучих, закрытых монастырей? Облучили ли они юного Иисуса мудростью – всею мудростью, накопленной за века, чтобы он превысил её, прошёл насквозь своею душою и оставил далеко позади? Золотые нити евангельских рассказов дают только канву, тонкую-тонкую, и слова – столь огромные, что никакое человеческое сердце впоследствии не смогло вместить их… Хрустят ракушки, смешанные с песком, хрустят пустые скорлупки перламутровых раковин, и некто, видя пустые усилья мускулистых рыбаков, созидает волшебный улов, обещая дальнейшее уловление человеков… Шатры евангельских притч, впускающие всех желающих, но требующие быть другими – легко измениться, под световой поток став – да где ж он? Не видим… Просто человек Иисус – с сияющей чистотой кармой – выращивает в себе макрокристалл Христа, огромный, неземной по сути цветок божественности; в меду божественных свойств растворяются человеческие качества, и ангелы-мысли будут служить смогшему совершить подвиг… Световой свод Христа ширится над нами двадцать веков, ширится, сияя, двадцать первым – магическим, мистическим, неизвестно что сулящим…
BEMERKUNGEN: 19
* * *
Искусство перевода запредельных
Реалий в живописные пласты.
Цвет золотой дан цветом высоты
И мудрой силы, и созвучий цельных.
Цвет ангельского пения каков?
Из чаши чаш кто может причащаться?
Яснее станет тайнопись миров
Чрез живопись – и их сплошное счастье…
ПОКЛОНЕНИЕ ВОЛХВОВ
Пышны волхвов одежды и пестры.
Текли лучами караваны эти,
Чтоб у пещеры в новом ярком свете
Соединиться. Вдалеке костры.
Сед Мельхиор, чернобород Гаспар.
А у пещеры оробели. – Что же, -
Промолвил Балтазар, – я очень стар,
И медлить с поклонением негоже.
В пещере ослик был и серый вол.
Младенец мира – на руках Марии.
И свет вокруг него, тот ореол,
Что обещает дали золотые.
Да, золотые, золото земли
Померкнет перед ним – зола по сути.
Волхвы с дарами. И костры вдали.
И очищается земля от мути.
НАГОРНАЯ ПРОПОВЕДЬ
Нагорной проповеди свет
Мы за века не ощутили.
Иль человечества портрет
Грехи чрезмерно исказили?
Словесной тканью Иисус
Представил то, чем будем живы.
Подставить щёку я боюсь –
Да и мои соседи лживы!
Пестрея, слушает толпа,
И ничего не понимает.
Мол, всякому своя тропа,
Иначе просто не бывает.
О мудрой общности всего
Тут речь – едины все на свете.
Не понимая ничего,
Стоят улыбчивые дети –
Они со взрослыми стоят.
Христово слово их ласкает.
Порой на вещи детский взгляд
Единственное, что спасает.
ЯСЛИ
Серыми пещеры были стены
Изнутри, снаружи чернота –
Чернота кружила несомненно
Ангельскими образами та.
Но зрачок наш не устроен, чтобы
Видеть лёгкий очерк высших крыл.
Ясли – это отрицанье гроба.
Что Иосиф там, в углу накрыл?
(Во дворе спилили старый тополь,
в Африке разбился самолёт –
сумму всех событий – их не много ль? –
круг единый глубиной вберёт.)
Ясли…А волхвы идут откуда?
Караван, верблюды и ослы.
Сколь возможно осознанье чуда,
Коль реально всё – тюки, мослы?
Ярок свет, идущий от пещеры.
Ясли света обещают нам
Измененье центра силы, меры
Восприятья. Обещают храм.
ПОЭМА О ХРИСТЕ
Репродукция Мантеньи или
Гольбейна – где тело, как пейзаж.
Мы привыкли к искажённой были,
К мёртвой яви и пейзаж сей – наш.
Как Христа мы снова распинаем,
И не Казандзакиса роман
Истовые суетой – читаем.
Мёртв Христос – и это наш изъян.
Жив Христос – и небеса над нами
Суммою сияний – жив Христос –
Утверждают.
Ласковы с грехами,
Не стяжаем мы духовных роз.
Воды Иорданские блистают
Жаркою и золотой парчой,
И крещеньем света обнимают
Сына Человеческого – стой!
Сына Человеческого данный
К обоженью путь не повторим!
В нашей современности обманной –
Был бы так нелеп. Иди же им!
Голубь в небе нежно золотится.
Божий сын на проповедь идёт.
Чёрные кругом, тупые лица,
Бледных дел пустой круговорот.
Как ему, рождённому в пещере
Царскую стяжать, густую власть?
Ехали волхвы, в событье веря.
Ада зря алкала жертвы пасть.
Ехали по синему – и круглый –
Снегу на верблюдах и ослах.
Пастухи шли – ночь цвела абсурдной,
Непонятной радостью в сердцах.
…в офисе закручена афера,
Руки потирает толстый босс.
Есть же, есть и преступлений мера.
В сердце ли у всех рождён Христос?
Майстер Экхарт утверждал: Родиться
В Вифлееме мог и тыщу раз –
Коли в сердце вашем не случится
То рожденье – ни о чём рассказ.
Вот в Египет бегство ключевое,
Ибо ангел возвещал его.
Что же дальше? Сердце беспокоя
Думаешь? Событий вещество
Тщишься ощутить – иль на Востоке
Мудрость света постигал Христос?
Но о том евангельские строки
Умолчат. Однако, есть вопрос.
Вот огонь чудесного улова –
Ребе приобрёл учеников.
Искушения в пустыне слово
Света отменило.
Много слов
Знаем мы, считая, что в союзе
Оные с извечным Словом Слов.
Честолюбье кто теперь обузе
Уподобит? Мало кто готов.
…войны пёрли яро на реальность,
Войны, где за веру лили кровь.
Стрелы, копья, будто жизнь – банальность,
И искажена окрест любовь.
В Иерусалим Христос входящий,
Вот от алчных очищает храм.
Вечери звучанье – настоящей,
Не узнать такую людям, нам.
Кем Аримафейский был Иосиф,
Кровь Христа собравший в чашу чаш?
Бытия долг действием исполнив
В горький, запредельно сложный час.
Ты велик, Христос – я знаю, знаю,
Я – писатель – черезмерно мал.
И – не за тебя, увы, страдаю,
Суммою дурных ужален жал.
Ты велик – к тебе я припадаю,
Животворно слово! Оживи
Душу, коль её не постигаю –
Коль она в грехах, почти в крови?
Сад, огнями полный, и пылают
Факелы в руках солдат, и вот
Взят Христос, и страсти прободают
Люд – его полно, чего-то ждёт.
Суд Пилата – суд не суд по сути.
А легионеров бы послал
Под зилотов их одев…Но путь сей
Невозможен, пусть Пилат алкал
Нищего освободить такого.
Но Закон высот не изменить.
Ежели Христос пришёл от слова,
То по слову и событьям быть.
Бичевали, ярые, глумились,
И венец терновый соплели.
И в багровом облаке резвились
Гнева – плотяных забот кули.
Шёл Христос, он шёл, крестом сгибаем,
В капсулы в песке творилась кровь.
Кровь святая…
Хохот, острых баек
Рвань, и любопытство – где ж любовь?
Шаровой её объём над нами.
Нищим кто сегодня подаёт?
Кто греха боится? Что ж – не пламя:
Грех приятен, он едва ль сожжёт.
Шаровой объём любви над нами.
Лабиринтом мук идёт Христос.
Что вражду мы подняли на знамя
Неуменья нашего вопрос –
Неуменья подлинное видеть,
Сущность отделить от мишуры.
Поклоняйся! Вот тебе рок-идол!
Радуйся – жизнь это род игры.
Церкви христианские не могут
Трещины любовью исцелить.
Нам своё важнее, утром – йогурт,
И вообще мы любим сладко жить.
Мы святее! Ко Христу мы ближе!
Межцерковный диалог нейдёт.
Ничего не видим выше крыши.
Не сужу я – размышляю.
Вот.
Вот Христос идёт, крестом сгибаем.
Вот распят. Воскрес. Лучится свет.
Мы растём – и мерно созидаем
Жизни сад.
И вариантов нет.
МАЛЕНЬКАЯ ЕВАНГЕЛЬСКАЯ ПОЭМА
Алмазная Нагорная –
Как прозвучала проповедь для нас –
Коль продолжаем длить пустое, вздорное,
О себялюбии вести рассказ?.
Соседи у подъезда языками
Который чешут час? О чепухе…
О марках телевизоров – и сами
Зачем не знают здесь, маша руками
Стоят…
Вздыхает бабка – эх-хе-хе…
Поэт выходит – он известен мало –
Собою горд: мол, не болтал я зря.
Гордыня «я» упрячет в одеяло,
А думал: стих: духовная заря.
Евангелия внешне очевидны –
Не очевидны копи глубины.
За столько лет не поняли! – постыдно!
Живём, не мучась комплексом вины.
Евангелия превышают тексты
Сознания – оно мало – объём.
У нас всё больше действия и жесты,
А о душе совсем чуть-чуть притом.
Раздранный мир – деньгами, нищетою.
Амбивалентность, как атлет сильна.
Все знают про верблюда и ушко и
Мысль эта так легко отстранена.
Мешает деньги громоздить она.
В остатках Вавилонской башни птицы
Навили гнёзд. Из нас растёт трава.
Насколь с гордыней просто единиться,
Столь свет понятен нам едва-едва.
От Ветхого Завета до Нагорной
Века прошли, и люди подросли.
Столь всходы обеспечивают зёрна,
Сколь хватит сил у золотой земли.
И вот Христос взят снова. Вопрошает
Его опять об истине Пилат.
Богач проснулся. Тяжело зевает,
Пьёт кофе, завернувшися в халат.
Вновь бьют Христа…В помойках неустанно
Копаются, истрёпаны, бомжи.
Пьют в кабаках мажоры окаянно.
Кто вспомнит, что полезно для души?
Взят, взят Христос…Ленивый поп зевает.
Идите с миром все – таков ответ.
Ответа толстомясый сам не знает,
Зачем ему астральный свет?
Нагорная нам кодексом не стала,
И кодексов нагромоздили – жуть!
Коль заблуждались много и немало
Страдали – не пора ль изведать суть?
Поэма о Христе
Репродукция Мантеньи или
Гольбейна — где тело, как пейзаж.
Мы привыкли к искажённой были,
К мёртвой яви и пейзаж сей — наш.
Как Христа мы снова распинаем,
И не Казандзакиса роман
Истовые суетой — читаем.
Мёртв Христос — и это наш изъян.
Жив Христос — и небеса над нами
Суммою сияний — жив Христос —
Утверждают.
Ласковы с грехами,
Не стяжаем мы духовных роз.
Воды Иорданские блистают
Жаркою и золотой парчой,
И крещеньем света обнимают
Сына Человеческого — стой!
Сына Человеческого данный
К обоженью путь не повторим!
В нашей современности обманной —
Был бы так нелеп. Иди же им!
Голубь в небе нежно золотится.
Божий сын на проповедь идёт.
Чёрные кругом, тупые лица,
Бледных дел пустой круговорот.
Как ему, рождённому в пещере
Царскую стяжать, густую власть?
Ехали волхвы, в событье веря.
Ада зря алкала жертвы пасть.
Ехали по синему — и круглый —
Снегу на верблюдах и ослах.
Пастухи шли — ночь цвела абсурдной,
Непонятной радостью в сердцах.
... в офисе закручена афера,
Руки потирает толстый босс.
Есть же, есть и преступлений мера.
В сердце ли у всех рождён Христос?
Майстер Экхарт утверждал: Родиться
В Вифлееме мог и тыщу раз —
Коли в сердце вашем не случится
То рожденье — ни о чём рассказ.
Вот в Египет бегство ключевое,
Ибо ангел возвещал его.
Что же дальше? Сердце беспокоя
Думаешь? Событий вещество
Тщишься ощутить — иль на Востоке
Мудрость света постигал Христос?
Но о том евангельские строки
Умолчат. Однако, есть вопрос.
Вот огонь чудесного улова —
Ребе приобрёл учеников.
Искушения в пустыне слово
Света отменило.
Много слов
Знаем мы, считая, что в союзе
Оные с извечным Словом Слов.
Честолюбье кто теперь обузе
Уподобит? Мало кто готов.
... войны пёрли яро на реальность,
Войны, где за веру лили кровь.
Стрелы, копья, будто жизнь — банальность,
И искажена окрест любовь.
В Иерусалим Христос входящий,
Вот от алчных очищает храм.
Вечери звучанье — настоящей,
Не узнать такую людям, нам.
Кем Аримафейский был Иосиф,
Кровь Христа собравший в чашу чаш?
Бытия долг действием исполнив
В горький, запредельно сложный час.
Ты велик, Христос — я знаю, знаю,
Я — писатель — черезмерно мал.
И — не за тебя, увы, страдаю,
Суммою дурных ужален жал.
Ты велик — к тебе я припадаю,
Животворно слово! Оживи
Душу, коль её не постигаю —
Коль она в грехах, почти в крови?
Сад, огнями полный, и пылают
Факелы в руках солдат, и вот
Взят Христос, и страсти прободают
Люд — его полно, чего-то ждёт.
Суд Пилата — суд не суд по сути.
А легионеров бы послал
Под зилотов их одев... Но путь сей
Невозможен, пусть Пилат алкал
Нищего освободить такого.
Но Закон высот не изменить.
Ежели Христос пришёл от слова,
То по слову и событьям быть.
Бичевали, ярые, глумились,
И венец терновый соплели.
И в багровом облаке резвились
Гнева — плотяных забот кули.
Шёл Христос, он шёл, крестом сгибаем,
В капсулы в песке творилась кровь.
Кровь святая...
Хохот, острых баек
Рвань, и любопытство — где ж любовь?
Шаровой её объём над нами.
Нищим кто сегодня подаёт?
Кто греха боится? Что ж — не пламя:
Грех приятен, он едва ль сожжёт.
Шаровой объём любви над нами.
Лабиринтом мук идёт Христос.
Что вражду мы подняли на знамя
Неуменья нашего вопрос —
Неуменья подлинное видеть,
Сущность отделить от мишуры.
Поклоняйся! Вот тебе рок-идол!
Радуйся — жизнь это род игры.
Церкви христианские не могут
Трещины любовью исцелить.
Нам своё важнее, утром — йогурт,
И вообще мы любим сладко жить.
Мы святее! Ко Христу мы ближе!
Межцерковный диалог нейдёт.
Ничего не видим выше крыши.
Не сужу я — размышляю.
Вот.
Вот Христос идёт, крестом сгибаем.
Вот распят. Воскрес. Лучится свет.
Мы растём — и мерно созидаем
Жизни сад.
И вариантов нет.
ВЫБОР
Ибо выбор — всегда он есть.
К тебе равнодушен лес,
Но ты, исключая лесть,
Любишь лес много лет.
И любишь звезду в высоте,
Верней — золотые, те
Звёзды, что видит взгляд
Любишь, любовью рад.
Любят они тебя
Вряд ли. Пускай судьба
Род тупика — любовь
Дом твой радушный, кров.
Выбор осуществлён —
Пусть лучше я люблю
Мир оный, нежели он
Любит, что я пою.
МОЯ МОЛИТВА
Я молитв тебе не знаю,
Матерь Божья.
Сам слова я подбираю.
Бездорожье –
Но духовного пошиба -
Одолею! –
Ведь поможешь Ты – спасибо! –
Я сумею!
Помогаешь – и сердечко
Бьётся легче.
Не умею жить беспечно
В сфере речи.
Жить всегда с улыбкой – верно
И не надо.
Без молитвы совершенно
Нету лада.
Имя подлинное света
Неизвестно.
Жизнь дана! – уже и это
Так чудесно.
И восходы, и закаты,
И надежды
Дарят радость нам богато –
Будто прежде.
Матерь Божья, все сомненья –
Суть лукавство.
Велика (иль к сожаленью?)
Власть пространства!
Время к нам вполне нейтрально,
Просто длится.
Ах, клубится инфернально –
Тьма клубится.
И к Тебе я обращаюсь
С нежным словом.
Со своим умом сражаюсь
С бестолковым:
Ибо власть гордыни крепко
Ум сжимает.
Только вера человека
Окрыляет.
Только вера окрыляет
Человека.
Душу счастьем наполняет –
Счастьем света.
А иного счастья нету
В нашей доле.
Помоги приникнуть к свету
Божьей воли.
СУММА СУММ
1
Орган — система корневая
Музыки, что стремится ввысь,
Архитектуру оставляя
Внизу, где наши дни сплелись.
Но человек и сам система,
Иль сумма многих величин.
Надёжна стержневая тема —
Даётся голосом глубин.
А сумма сумм — вселенной недра,
И вместе с тем — она сама.
И дух живой откроет щедро
Нам золотые закрома.
2
Отталкиваться от того,
Что есть — порой такое бремя.
Готическое торжество
Справляет угловатый Бремен.
Из крыш, соборов и ветвей
Гнездом закручен старый город.
Не обойдёшься без вестей
Своих фантазий, если молод.
Взгляд вглубь, в сознание своё
Такие дебри открывает!
Спокойное житьё-бытьё
Как чёрный омут испугает.
Жир на душе? Да нет, легка,
Её свеченья, жаль, не вижу.
Порой всего одна строка
В просторы дали выдаст визу.
В такую даль, где облака
Свой войлок отдают низине.
Тогда откроются — пока
Я их не видел и в помине —
Великолепные сады,
Где зреют жизней всех плоды.
* * *
Одетый бедно, без гроша в кармане
Он проходил вдоль монастырских стен.
Хоть будущего неизвестны грани,
Вдруг понял – не страшны ни смерть, ни тлен.
Он ощущал сейчас в душе сиянье,
В лучах его вставал волшебный сад.
И внутреннее светлое молчанье
Представилось наградой из наград.
Был пруд, спустился к раковине пруда,
Воды зеленоватой зачерпнул.
И осознал – со мной случилось чудо,
И в тихом упоении вздохнул.
О Господи! Мне ничего не надо –
Лишь это состояние верни.
И – да не отберут такого клада
Идущие в неведомое дни.
ВРЕМЯ СОБИРАТЬ КАМНИ
Приходит время собирать
Давно разбросанные камни.
Как собирать? Едва ль руками –
Но мысли высотой ровнять.
Кривые мысли – и они
Корнями в душу прорастают.
Их страсти густо удобряют –
На страсти столь богаты дни.
Тех мыслей выровняешь рост?
Их лучше вырвать сорняками.
Вот так и соберёшь ты камни,
И тем построишь к звёздам мост.
ЛАБИРИНТ
На негнущихся ногах
Некто входит в лабиринт.
И сейчас, конечно, страх
Запускает острый винт.
Иль янтарный бедный мозг
Лабиринту сроден сам?
Опыт нарастёт как мох
На мечтанья – ясно вам?
Иль действительность сама –
Сумма лестниц и путей?
Так сложна! Сведёт с ума
Щедрой данностью своей.
Есть грамматика – она
Сводом правил нам дана,
Чтоб друг друга понимать.
Явь не стоит усложнять.
Стоит! Области высот
Требуют величья душ.
Лабиринт куда ведёт,
И зачем ведёт к тому ж?
Если алгебры сады
Дарят ценные плоды,
Что же ждать от языка?
Массу книг хранят века.
На негнущихся ногах
Некто двигается, но
Всё же не уходит страх,
И к тому ж вокруг темно.
Мысли – мол, с рожденья влип –
Ты не доверяй. Ведёт
К свету лабиринт, велик.
Свет всегда в итоге ждёт.
МОНОЛОГ СМЕРТИ
Дамы и господа! вы, вероятно, забыли,
Что ваш прогресс, компьютеры и т.п.
Моё существование в мире не отменили.
И тела ваши по-прежнему сродни скорлупе.
Что из того, что вы летаете в космос?
Высадились на Луне и в атом проникли? Вы
Как были, так и остались системой косной,
Смотрю на ваши усилия, и говорю – увы.
Думаете оттянуть мой приход, изобретая
Препараты новые, капсулы и т.д.
А у меня одежда всегда золотая,
И я, изъяв вас из тела, помещаю вас на звезде.
На одной из них, в общем – в других пределах.
И только я знаю к чему человек готов.
А у вас по-прежнему болтунов в избытке умелых,
Что не ведая сути, тратят тысячи слов.
ПОЧТИ ПСАЛМЫ
1
Блажен муж,
Не сидевший в совете
Нечестивых.
Не терзавший душу к тому ж
Мечтою властных и сребролюбивых.
Лишь о Господе мысли его,
О законе Господнем.
Нечестивцев коротко торжество –
И предстанет оно беззаконным.
2
Бежал Давид, бежал от сына,
Его хранил Господен щит.
На струнных пел, познал глубины
Реального певец, пиит.
Какая псалмопевцу ноша?
Ничто не будет тяжело.
И день его всегда хороший,
Коль света велико крыло.
3
В Боге успокоенье,
В Боге всех разрешенье
Бед – вернее, их нет,
Ибо славен Божественный свет.
Славьте, славьте на струнных!
Да не будет меж вас безумных,
Обретающих города
Вместо слова Божьего.
Да.
Аллилуйя! Славься!
Ибо Твоё есть царство,
Века все твои –
Источник любви.
4
В прославлении Бога
Человек обретёт
Чистоту для итога
Жизни, полной забот.
Прославление Бога –
Светопись бытия.
И прямая дорога
Ко свободе от «я».
ГОРЧИЧНОЕ ЗЕРНО
Горчичное зерно песчинки
Побольше будет или нет?
Стол. Водка. И с икрой тартинки,
Пьянеешь, явь мутна, как бред.
Горчичное зерно хотя бы
Мне веры обрести…Так нет!
Опять стихи, опять силлабы
Вторгаются в окрестный свет.
Горчичное зерно побольше
Вот этой буквы, скажем – я?
Способность жизнь прожить без фальши,
Как дар. А как там жизнь моя?
…ужель апостолы не знали
Хотя б с горчичное зерно?
Иль после смерти обретали
Растенье веры? А оно
Метафизического свойства
И света, что неведом нам.
Пей, ни о чём не беспокойся,
Верь сердцу и не верь часам.
Не пей! Трезвение важнее.
Вот осень. Листьев желтизна,
Горчицы цвет. Мечты яснее,
Чем жизнь – та, что всего одна.
МИСТЕРИЯ
Грозные гроздья мистерий.
Соком полны
Ягоды действий.
Ежели нас упрекнут в фарисействе –
Что ж, мы умрём без вины.
Лестница винтовая
Каменная замшела,
Чёрные вижу щели
Между ступеней её.
Окрестно величье Египта –
Или другой Империи,
Макроимперии света,
Что не уйдёт в забытьё.
Посвящение посвящённых
Насколько оно возможно?
Вера для обречённых! –
Представление это ложно.
За ступенями нижний зал –
Ты должен его пройти,
Чтобы подъём глаза
Светом наполнил – пути.
Мистериален мир –
Детство – как чистота,
Наивность противу мессы
Пола – и высота
Мечтаний.
И винтовая
Лестница вверх ведёт,
Пролётами нарастая,
Рост души подъём и даёт.
Выгляни из окна – снег, Москва, фонари –
Мистерия где дана? Не знаешь – не говори.
Мистерия сфер всегда – в нас, в наших душах она,
Над головами нашими,
Пейте полными чашами
Мистериальный напиток.
Сжигайте возможность улыбок,
Серьёзна любовь
К свету –
Что кровь
Первых – давно – христиан,
Укреплявшая свет.
Вне мистерии нет
Ничего.
Жизнь вне её – воплощённый изъян.
* * *
Слишком разница велика
Между Богом и человеком.
Непонятна она пока
Жить не будем тотальным светом.
ПОВЕСТЬ О ХРИСТЕ
(стихотворение в прозе)
Алмазами неба сложена повесть о пути Иисуса. Тихая лачуга, мать около двери, Иосиф за верстаком, и сладкий-сладкий запах стружки, сонно-тёплый аромат детства…Римский воин проходит по улице…
Вёл ли путь Иисуса на Восток, к световой бездне древних, могучих, закрытых монастырей? Облучили ли они юного Иисуса мудростью – всею мудростью, накопленной за века, чтобы он превысил её, прошёл насквозь своею душою и оставил далеко позади? Золотые нити евангельских рассказов дают только канву, тонкую-тонкую, и слова – столь огромные, что никакое человеческое сердце впоследствии не смогло вместить их…
Хрустят ракушки, смешанные с песком, хрустят пустые скорлупки перламутровых раковин, и некто, видя пустые усилья мускулистых рыбаков, созидает волшебный улов, обещая дальнейшее уловление человеков…
Шатры евангельских притч, впускающие всех желающих, но требующие быть другими – легко измениться, под световой поток став – да где ж он? Не видим…
Просто человек Иисус – с сияющей чистотой кармой – выращивает в себе макрокристалл Христа, огромный, неземной по сути цветок божественности; в меду божественных свойств растворяются человеческие качества, и ангелы-мысли будут служить смогшему совершить подвиг…
Световой свод Христа ширится над нами двадцать веков, ширится, сияя, двадцать первым – магическим, мистическим, неизвестно что сулящим…
Sie können nicht kommentieren Warum?