Falco columbarius Paul Barruel

КАК ЯСТРЕБ
Воздух под крыльями птиц упруг,
Расстоянье до бездны всегда велико.
Птицам не нужен хлеб или спасательный круг,
Им без надобности одежда или же молоко.

Воробьи — вот низинный слой бытия,
Но занятны их игры тебе, поди.
Но когда наблюдатель всего лишь я,
То волнуют небесные тайны пути.

А путей не вижу — простор и простор,
Золотая, лепная, высокая синь —
В ней запутаться вряд ли сумеет взор.
Небо лучше гор или дальних пустынь.

Ну а голуби или, допустим, стрижи
Всё ж повыше помянутых мной воробьёв.
А кусты внизу как большие ежи,
А ежам не надобно наших слов.

Ну а ястреб? Над городом ястреб? — где?
Вот лоскут фантазии — ястреб! Высь!
Он стремится, верно, к далёкой звезде,
Той, где души многих умерших сошлись.

Он стремится выше, а воздух упруг.
Что же видит хитро устроенный глаз?
Видит он деревню, зелёный луг,
Сумму крохотных домиков видит сейчас.

Может видит белку, а может лису —
Краем дан синеющий тёмный лес.
В ястребином что отразится глазу?
Дробный мир, едва ли игра чудес.

На крыло упав, продолжает путь,
Но его сбивает воздушный поток.
Сердце очень плотно впечатано в грудь.
На высотах ястреб, как я, одинок.

Слышишь, ястреб, я — такой же как ты!
Хоть не хищник, высоты мне то ж близки.
Точка ястреба в небе, огонь мечты
Интересней, чем линии вашей руки.

Или нет возврата уже назад?
Или воздух затянет будто волна?
Но погибнуть в воздухе будет рад
Сильный ястреб, ведь жизнь всё равно одна!

Надо с блеском её завершить! Блестят
Волокнисто лучи, солнце близко уже.
За пределами трёх измерений — ад,
Но и рай, понятно это душе.

Высоко. И сейчас перейдёт
За черту нам привычной данности он.
И иную жизнь в синеве обретёт,
В шумном плеске едва ль представимых волн.

Завершится полёт? Никогда, никогда.
Просто лето уходит, и гаснет мир.
За сквоженье полёта отдам — иногда
Полагаю и жизнь земную — за миг.